Часть городской трассы обвалилась прямо среди бела дня: когда специалисты спустились в яму, они нашли под землёй то, что десятилетиями скрывалось от всех

Гул стоял такой, что дрожали окна. Люди выбегали из подъездов, глядя в сторону трассы, где клубился серый дым и поднималось облако пыли.

Через несколько минут стало ясно: часть дороги просто исчезла. Асфальт, по которому каждое утро ехали автобусы, машины и сновали пешеходы, обвалился, образовав огромную дыру.

На место тут же прибыли пожарные, полиция, техника. Тяжёлые краны выстраивались вдоль края воронки, спасатели ставили ограждения, журналисты щёлкали камерами.
Толпа стояла в оцепенении — внизу зияла чёрная пропасть, глубиной в несколько этажей, пахнущая землёй и чем-то… странным.

Когда первые инженеры спустились вниз на страховочных тросах, в воздухе стояла напряжённая тишина.
Фонари выхватывали из темноты куски бетона, обломки проводов, покорёженные трубы.
А потом один из мужчин резко крикнул:

— Эй, посветите сюда!

Луч света упал на что-то металлическое, массивное. Огромный ржавый бак, вросший в землю, будто часть какого-то старого подземного сооружения.
Сначала подумали — водохранилище, остатки советской канализации. Но стоило подойти ближе, как воздух вдруг стал едким, будто кто-то распылил кислоту.

— Отходим! Быстро! — закричал один из инженеров, закрывая лицо рукавом.

Из-под слоя грязи показался выцветший знак — три луча на жёлтом фоне. Радиоактивная опасность. Ниже — английская надпись:
“Danger. Do not open.”

Никто не шевелился. Только стук капель, падающих с арматуры.

Вызвали экологов, спасателей, военных. Через пару часов выяснилось: под трассой десятилетиями лежал заброшенный резервуар с химическими отходами. Его закопали ещё в 70-х — без документов, без предупреждений. Просто засыпали землёй и забыли.

Теперь металл проржавел, и коррозия разъела стенки. Подземные воды сделали своё дело — почва под трассой рухнула.

Когда стало известно, что часть бака повреждена, весь район оцепили. Людям приказали не выходить из домов, перекрыли воду.
Над городом повисла тревога — запах химии стоял в воздухе, от которого першило в горле.

Один старик, живущий неподалёку, тихо сказал:

— Я работал здесь сорок лет назад. Говорили, под трассой что-то хоронили… но никто не верил.

Теперь верили все.

А специалисты, стоявшие у края воронки, молча смотрели вниз.
Потому что понимали: если бы обвал случился днём, когда по трассе шёл поток машин, город бы уже не обсуждал катастрофу — он бы жил в её эпицентре.