Старушка заметила маленькую девочку, стоящую у могилы своей дочери. Подойдя ближе, она ужаснулась от увиденного

Анна Петровна приходила на кладбище почти каждый день. Здесь покоилась её единственная дочь — Марина. С тех пор как её не стало, жизнь будто потускнела: дни слились в серую череду, а слова «зачем жить дальше» слишком часто звучали в голове.

Но в тот осенний вечер всё было иначе. Когда старушка, опираясь на трость, подошла к могиле, она увидела девочку. Маленькую, лет шести, в лёгком платьице — совсем не по погоде. Тонкие плечи дрожали, а руки сжимали ромашку.

— Девочка… ты кто? — осторожно позвала Анна Петровна.

Ребёнок обернулся. Большие глаза, знакомый изгиб губ — что-то внутри старушки оборвалось.

— Как тебя зовут?

— Марина, — тихо ответила девочка.

Анна Петровна похолодела. Это было имя её дочери.

— Почему ты здесь, милая?
— Мама всегда приходила сюда… Я её ждала.

Старушка не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. На пальце ребёнка она заметила крошечное кольцо — точь-в-точь такое, какое когда-то подарила своей дочери в детстве.

И вдруг — лёгкий порыв ветра, и девочка начала растворяться в воздухе.

— Мама… спасибо, что не забыла меня, — шепнул голосок.

Анна Петровна упала на колени, плача. Но впервые за годы ей стало… светло.

На следующий день она пришла снова.
На могиле — свежая ромашка. Не её.

— Кто положил цветок? — шепнула старушка.
— Я, — тихо ответил голос за спиной.

Девочка стояла там, та же самая, только чуть улыбалась.

— Я не помню, откуда я, — сказала она. — Но здесь тепло. Здесь мама.

Анна Петровна слушала и боялась поверить. Когда девочка упомянула колыбельную про звёздочку — ту самую, что знали только они с дочерью, — сердце женщины дрогнуло.

Она протянула руку, но пальцы прошли сквозь воздух.
— Я всегда рядом, мама, — прошептала Марина. — Но я должна идти.

Позже, ночью, Анна Петровна снова пошла на кладбище.
Девочка пришла. В этот раз — заплаканная.

— Я — часть тебя, мама, — сказала она. — Ты так сильно скучала, что я смогла вернуться. Но только как тень. Я пришла сказать: ты можешь отпустить меня. Я счастлива.

Анна Петровна рыдала, прижимая невесомые руки девочки к груди.
— Я всегда буду тебя помнить, Марина.
— И я тебя. Но теперь ты должна жить. Для света.

И девочка исчезла, оставив лишь лепесток ромашки.

После той ночи старушка изменилась. Она больше не ходила на кладбище каждый день, не плакала до рассвета. Теперь она приносила цветы по воскресеньям и всегда — одну ромашку. Знак, что она помнит.

И вот однажды в парке Анна Петровна услышала плач. Маленькая девочка сидела на скамейке, потерянная и испуганная.

— Малышка, где твоя мама?
— Я… не знаю, — сквозь слёзы ответила она.

Анна Петровна отвела её в полицию, помогла найти родителей. С тех пор они часто встречались. Девочку звали Оля. Она стала приходить в гости, слушать сказки.

— Бабушка, расскажи ещё про девочку и звёздочку! — просила она.

И старушка рассказывала. И каждый раз чувствовала: её сердце снова живёт.

Шли годы. Анна Петровна и Оля стали неразлучны.
Но однажды девочка показала рисунок: две фигуры — себя и ещё одну, постарше. Подпись гласила: «Моя подруга Марина».

— Кто она? — спросила старушка, едва дыша.
— Она приходит ко мне, когда ты грустишь. Говорит, что ты добрая. Её зовут Марина.

Анна Петровна плакала, но это были другие слёзы — светлые.
Она поняла: Марина не просто попрощалась. Она оставила за собой свет, который теперь живёт в другой девочке.

В ту ночь Анне Петровне приснился сон: взрослая Марина стояла в саду и держала за руку Олю.
— Спасибо, мама, — сказала она. — Теперь ты не одна.

Проснувшись, старушка увидела на подоконнике один-единственный лепесток ромашки.
И улыбнулась.

Любовь не умирает.
Она просто меняет форму.
Но всегда остаётся рядом — в другом лице, в другом сердце, в другом дыхании.